Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]
— Вызывай. Тебя же и повяжут, сука.
Монетка в глазке исчезла и по двери был нанесен еще один удар. Женя вернулся на кухню:
— Что нам делать?
— Я позвоню Андрею, — сказала Соня, — по крайней мере он ближе всех сейчас к нам.
— Звони, — развел руками Женя.
Соня взяла городской телефон и набрала номер…
За окном квартиры Андрея грохотал гром, разряды молний освещали на секунду комнату и свет падал на лежавших в обнимку Андрея и Антона. Они тихо посапывали и даже не помнили в какой момент любовной утехи уснули. Снова грохнул гром. Телефон зазвонил. Андрей поднялся, поначалу ничего не понимая. Антон тоже проснулся:
— Что это такое, — спросил он.
— Городской телефон звонит, — ответил удивленно Андрей, — в четвертом часу ночи, — он покосился на таймер телевизора.
— Так ответь, — произнес Антон, — мне ужасно интересно кто это может быть.
Андрей вскочил с постели и стал искать трубку, а когда нашел ее нажал на кнопку и сказал удивленно:
— Алло!
— Андрей, это Соня! — сказала Соня. По ее голосу сразу стало ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее.
— Соня?! Что произошло?
— Андрей. Там папа.
— Где папа?
— Мой отец ломает нам дверь. Он там с каким–то кавказцем. Пришел минут двадцать назад и потребовал открыть. Мы не открыли, он стал говорить всякие ужасные вещи, угрожать Жене и ломиться. Кавказец ломает дверь.
— Так. И ты мне звонишь чтобы это сообщить? — удивился Андрей, — или думаешь что мы смогли бы с Антоном его от двери удалить?
— Андрюш! — запричитала Соня, — мы вообще не знаем что делать.
— А! Я понял. Паника, аффект, все такое. Хорошо. А теперь послушай меня — вызывай милицию смело. Бумаги по съему квартиры у вас есть, живете вы там законно. Милицию мы с Антохой встретим, чтобы вам не впускать их. Вызывает пусть Женька, чтобы казалось, что тебя там нет, на всякий пожарный случай. Милиция спрашивать есть ли ты там вряд ли будет, а на Носова срать. Уяснила?
— Да, — сказала Соня.
— Вот и прекрасно. Как позвонишь, перезвоните мне.
Андрей отключил телефон. К нему подошел Антон. Он увидел, что Андрей в диком бешенстве:
— Что у них случилось? — испуганно сказал Антон.
— Ты себе не представляешь, — пролепетал Андрей, — там Носов, он ломает им дверь.
— В подъезд?
— В квартиру!
— Зашибись, что же делать?
— Сейчас в милицию позвонят, мы пойдем их встретим, проследим, чтобы внутрь никто не попал.
— На улицу в такую погоду? — удивился Антон.
— А ты хочешь, чтобы твоего брата с Соней поймали в квартире? Ее в принципе могут увезти силой.
— Об этом я не подумал, — отозвался Антон и бросился искать свою одежду, — куда ты все побросал, когда меня раздевал?
— Солнце, — ответил Андрей, — там все в одной куче, пойдем разгребем и все быстро найдем без проблем.
Пока они одевались позвонила Соня:
— Мы вызвали милицию. Жене сказали ждать их и не открывать дверь. Он сказал, что ты их встретишь, чтобы не вызывать домофон и не спугнуть их оттуда.
— Умничка, — зло улыбнулся Андрей, — он дал им мой телефон?
— Да, они тебе перезвонят.
— Все просто восхитительно, — сказал Андрей, — ждите, — и повесил трубку.
— Нас оповестят? — спросил Антон.
— Именно, — ответил Андрей, — хорошо что мы прихватили с собой лишний ключ от их подъезда. Сгодился ведь.
Соня и Женя сидели на кухне и прислушивались. Шум на площадке стих. Женя сбегал посмотреть в глазок и вернувшись сказал:
— Их там нет.
Телефонный звонок заставил их подпрыгнуть. Женя ответил:
— Да. Сколько? Хорошо, будем ждать, — он повесил трубку, — двадцать минут ждать сказали.
— Двадцать? Так ведь ночь и до дежурки два квартала?
— Сказали вызовов много…
Невдалеке от Северодвинского, в том самом парке, окна на который выходили у спальни Сони и Жени шестеро милиционеров вытащили со скамейки сложенный в два мусорных мешка из черного пластика, труп. Женщина, на вид молодая и хорошо одетая, черепная коробка вскрыта, на бритой голове следы химических ожогов. Именно труп Клавдии Геннадьевны задержал приезд милиции.
Снова звонок в дверь.
— Посмотри кто это! — сказала Соня.
Женя подошел к глазку — снова двухрублевая монета, а потом удар в дверь:
— Открывай, сука, — услышал он голос Носова, — открывай, а то я подожгу тебе дом сейчас. Слышишь? Сгоришь и не выйдешь.
Соня это услышала и схватилась за лицо руками.
В этот момент в квартире Андрея раздался телефонный звонок. Было десять минут пятого:
— Да, — сказал он, — мы готовы, ждите нас у подъезда.
Андрей перезвонил Соне и сказал, что они скоро будут. Выйдя на улицу влюбленные оценили масштабы погодного бедствия, творившегося на улице. Дождь шел стеной:
— В общем нас можно будет выжимать, прежде чем мы добежим до их подъезда, — сказал Антон, — побежали.
Возле подъезда их ожидали двое в форме — девушка и молодой человек. Андрей и Антон поздоровались с ними. Андрей не удержался и спросил:
— Что же вы так долго? А если бы их там убили, пока вы ехали?
— Нас всех подняли — в парке убийство случилось.
— Что? — ахнул Антон, — здесь? В самом спокойном районе города.
— Вот поэтому мы и оказались не готовы, — оправдывалась девушка, — я тут работаю уже три года. И это первый труп, который я видела по работе!
— Главное, чтобы сейчас еще два не получилось, — сказал Андрей и приложил ключ. Дверь в подъезд открылась.
Они вошли к лифтовому холлу:
— Вы молчите, — сказал молодой милиционер, — мы идем вперед. И ничего не предпринимайте. Ты езжай лифтом, на 2 этажа выше.
Андрей и Антон последовали за парнем, а девушка поехала вверх на лифте. На площадке представители власти застали действо во всей красе — Фуад бил по двери, а Носов продолжал рассыпать угрозы. Из–за двери иногда слышались угрозы Жени о милиции.
— Что здесь происходит? — сказал громко милиционер, — поднявшись на площадку. Фуад собрался было бежать через верх и столкнулся с девушкой:
— Вы куда? — спросила она и левой рукой схватилась за дубинку.
Фуад застыл на месте.
— Понимаете, — сказал Носов, — этот педофил совратил мою дочь и прячет ее там.
— Это вы все объясните в милиции, куда сейчас и отправитесь, — мягко произнес милиционер, — если будете сопротивляться, я буду вынужден надеть наручники.
Носов попытался вырваться и потому на его запястьях щелкнули браслеты. Фуада обезопасили тем же способом.
— Можете выходить, — сказал милиционер, — а этих мы увозим. Скажите вашему брату, что он может написать заявление
Андрей и Антон поднялись по лестнице. Андрей встретился с Виктором лицом к лицу и тут Носова перекосило. Он посмотрел на Антона и затрясся от ужаса. На скулах заходили желваки, глаза налились кровью.
Андрей смерил Носова взглядом сверху вниз и ничего не сказав стал подниматься дальше. Антон посмотрев на него неожиданно грубо и отчетливо сказал:
— Еще раз приблизишься к моим родным, я тебе голову оторву, урод сраный.
Их увели. Андрей дважды позвонил в дверь квартиры Жени. Тот увидев в глазок их сразу открыл. Женя был заметно напуган. Они прошли на кухню. Соня вышла им навстречу и упала на Антона лицом, зарыдав:
— Он чудовище. Простите меня. Он чудовище, простите что я сегодня защищать их пыталась за столом. Это невыносимо.
— Они не оставят вас в покое, — сказал Андрей, — и адрес им теперь известен. Надо либо возвращаться в дом Гордеевых, либо другую квартиру искать.
— Ты прав, — ответил Женя, — хорошее начало учебного года. Но как он нас выследил?
— Да несложно это, — ответил Антон, — и концов теперь не найдешь кто в этом виноват, да и смысла в этих поисках я не вижу, честно говоря. Соня, не плачь. Ты во всем этом виновата меньше всех. Родителей не выбирают. Не всем с этим везет.
Женя налил Андрею и Антону чаю:
— Спасибо вам, — сказал он, — что выручили.
— Всегда пожалуйста, — ответил все еще очень злой Андрей, — я когда этого типа увидел, мне почему–то захотелось ему врезать, а потом повалить на землю и ногой в живот. Пока кровь изо рта не пойдет. Такая мразь. Он с первого взгляда у меня дикое отвращение вызвал. Может потому что о нем я уже слышал, или по другой причине. Но такого бешенства у меня никто раньше не вызывал.
— Вы сушиться дома будете? — спросила Соня успокоившись, и посмотрев на мокрые ноги Андрея и Антона.
— Мы до Гордеевых дойдем, и доложим новости. Ждать до утра рискованно. Мы побеседуем с Анастасией и придумаем что делать дальше. А вы пока спать ложитесь, — сказал Андрей, — который час?
— Без пятнадцати пять, — сказал Антон, уставившись на плиту, — и тут еще это убийство так некстати.
